[indent] Самюэль этим утром ею доволен, но вчерашнее его недовольство тянет налитыми синяками на бёдрах, царапинами по внутренней их стороне: отцу не понравилось как она остригла волосы. Это было её маленьким бунтом, срезать эти отвратительно длинные пряди, которые ему так нравились. Хельга хотела испортить что-то, что он так любит, как будто дело в одних волосах. Была бы возможность, она бы сняла с себя кожу. И нарастила новую, без ощущения грязи.

- Сегодня мы едем к моему другу, он тебе понравится, маленькая, - отец ласково касается её подстриженной головы. Матильда хорошо её подравняла после самовольного проступка садовыми ножницами, волосы были не ровными, с косым обрезом. Это было бы смешно, если бы Хельге хотелось просто пошутить. Матильда была ласковая, пока состригала излишки, её въедливый голос крапивными ожогами оседал в голове: "Глупенькая девочка", "В волосах сила женщины", "Твой отец недоволен, но наш Первосвященник с юмором, ха-ха".
Ха-ха.
Хельге захотелось вырвать гребень и воткнуть его в глаз старой ведьме с её преданностью, однако гнев гаснет сразу, как в комнату заходит отец. При нем она не может злиться, никогда, только опускать взгляд, будто станет невидимой.
Этого ни разу не удавалось. Её этому научат в Академии?

- Да, папа, - он улыбается и прижимает её голову к бедру, от брюк пахнет химчисткой и его телом, Хельга хорошо знает этот запах.
[indent]

[indent]
[indent] В имении Ричарда Шмидта просторно, его дом со стороны тоже огромный - это сначала пугает, дом большой, как у них - но в нём пусто, не богато. Не пахнет растениями, отец любит всякую растительность настолько, что Хельга ждала когда подаренная в горшке лилия завянет на тёмной полке шкафа. Она желала цветку умереть и высохший, ломкий бутон нравится ей куда больше.
Хельга смотрит на хозяина особняка настороженно - он так не похож на Самюэля Бегби, невысокий, черноволосый рядом с платиновым блондином-отцом, кажется даже немного сутулый. Пока отец смеётся своим мягким голосом и приветствует старого знакомого на лающем языке, что для Хельги такой же родной как и английский, она украдкой оглядывает гостинную и вновь возвращается взглядом к хозяину дома:

- Guten Tag,- подала голос Хельга, как только закончил говорить отец, его рука на шее как чужеродное, страшное, что хочется содрать и растоптать - только вне дома Хельга ощущает этот яркий протест, словно стены дома душат любую гадливость. Но отец не убирает руку, поглаживая Хельгу по шее, пока они пересекают коридор, пока отец продолжает неторопливую беседу с Ричардм Шмидтом - так зовут незнакомца. У  него бледное лицо, моложавое, Хельге никак не понять сколько же ему лет, он старый как отец или молодой? Ей хочется вырваться из рук отца и идти позади них, чтобы никто не трогал, чтобы никто не оглядывался. Ей хочется закричать в голос, требуя отдельной комнаты, но Хельга молчит как обычно и отец конечно же настоял на общей спальне - он неизменно так делает. Неизменно все видят в этом заботу.
Хельга смотрит себе под ноги, но её интерес просыпается постепенно в длинных коридорах не украшенных ничем. Они словно идут по больнице, в доме друга отца действительно нет ничего лишнего, даже слуг не заметно, но они, конечно же есть. Они тенями шелестят в комнате, занося большой чемодан в котором одежда отца и Хельги, стелят кровать. Хельга с опаской сидит на высоком стуле у порога комнаты, пока отец распахивает окно и довольный курит.

- Мы задержимся у герра Шмидта на несколько дней, но, моя юная фрау, ты обязана заниматься днём несмотря на это, - он возвращается к Хельге и пальцами проводит по завороту пояса джинс, поглаживает живот. - Ты должна быть лучшей в академии, когда придёт время, - он повторяет это каждый раз.  Хельга не смет отвернуться от его глаз удава. А потом он тянется и целует сухими губами её в лоб. Это было бы приятно и отчески, если бы Хельга не знала, что такие знаки внимания обещают. Но отец её оставляет, ему важно общаться со своим старым другом, поэтому до вечера Хельга предоставлена сама себе. Она с опаской предвидит первую ночёвку, на новом месте отец всегда беспокоен.
[indent]

[indent]
[indent] - А можно…У вас есть ручка и листы? Я не взяла с собой, - отец просто выбросил из её рюкзака тетрадку с рисунками, он считал её увлечение отвратительным. - Пожалуйста, - ей скучно сидеть в одной комнате с отцом и его собеседником, несмотря на горячий чай к которому Хельга не притронулась, зато оглядывала всё вокруг с живым интересом, особенно её вниманием завладел большой змей, фамильяр герра Шмидта. Фамильяр отца - грузный кот, от которого у Хельги оторопь, сколько бы она не любила животных - не того.  Гнусавое животное, которое наблюдает за Хельгой в её комнате. Всегда-всегда.
Змей же ей нравится, но Хельга не решается попросить разрешения дотронуться до этой блестящей кожи, ей бы хоть зарисовать такое красивое! Как она умеет, ведь у неё нет таланта к рисованию, отец говорит что это глупость и блажь.
Каково же удивление Хельги, когда герр Шмидт провожает её в свой кабинет с молчаливого одобрения отца!

- Спасибо, герр Шмидт, - Хельга в последний раз оглянулась на мужчину, присутствие которого её не душит, провожая его и отца взглядом, пока не остаётся одна. Наконец-то совсем одна.

С этого момента Хельга понимает, что с герром Шмидтом договориться можно. С этого момента Ричард Шмидт стал соучастником нерадивого увлечения Хельги. В его кабинете оказалось много занимательного, Хельга старательно запечатала в лист всё что видела, примерно на память, обрисовала каркас большой змеи, а когда устав сидеть в кабинете сбежала, запечатлела существ в одной из не запертых комнат. Подобные им чучела любит хранить отец в горном бунгало, но эти другие: застывшие в причудливых позах и сшитые не менее причудливо, будто сошли со страниц Кэрролла. Меньше Хельга зацепили старые вещи, таких полным полно дома, но возле старых, потертых временем крестов, тяжелых символах тёмного язычества, Хельга задерживается. Она рисует всё что успела запомнить, что её впечатлило и что кажется новым. Но этого мало и Хельга, собрав листы, выбирается на охоту глубже. Спустя три двери дальше кабинета герра Шмидта Хельга встречает нового жителя особняка. На долю мгновения она застыла, внимательно глядя на необычное животное, оно роняет длинную слюну из неоформившейся  пасти или пастей, невозможно понять сразу, настолько оно запутано в плоти.
Как то, что рождал разум Хельги в худшие моменты, пока отец спал рядом.

Это создание, в отличие от прочих рукотворных химер, живое, Хельга тут же надумала ему имя -  Астро. Астро похож на большого пса, если бы этот пёс прилетел из другой Галактики. Хельга увлекалась тем, что отец называет деградирующей культурой, но он великодушно разрешает смотреть мультфильмы, покупает комиксы и водит Хельгу в кино.
Когда Хельга думает об отце днём, она представляет что он на самом деле хороший. Правильный.
Папа?
Всё это держится недолго. Но о других планетах Хельга конечно же знает. И хотела бы оказаться там, а не здесь. Наверное Астро тоже хотел бы. Хельга без опаски опускает ладонь на бугристую холку существа, ведет пальцами по сизым вздутым пузырям, к лысой башке, на которой в деформированном черепе умещается три челюсти, а когда псина дохает, кажется они становятся одной - как зонтик раскладывается. Хельга смотрит туда, где должны быть глаза Астро но их нет, наверное Астро ходит на запах.

- Ты красивый, - шепчет Хельга по-немецки и подставляет вторую руку, к этой огромной, зубастой пасти. Они подружатся. Хельга с воодушевлением берёт листы, которых ворохом таскает с собой и переворачивая их, начинает рисовать, Астро понимает когда нужно стоять, когда нужно сесть. Астро настоящая иноземная собака! Может быть его зовут по другому, надо узнать как. Хельге хочется думать, что Астро нравится быть Астро, ведь он отзывается. Хельга начинает волноваться когда по телу Астро пробегает дрожь и он поднявшись с пола из расслабленной сонной позы начинает топтаться, из пасти рождаются глухие звуки, напоминающие скулёж. А может быть рычание - Хельга обнимает Астро, пачкается в его липкой слюне. И не замечает сразу, что они не одни.

-Ой, - Хельга смотрит на герра Шмидта. Но не отпускает Астро, она видит как меняется выражение лица отцовского старого приятеля. Оно становится озабоченным. Заинтересованным. - А… Разве у него нет имени?
Хельге странно. Даже отец учил её давать имена. Куклам особенно. Она ненавидит тех кукол с круглыми лицами, белыми локонами и стеклянными глазами. Одной она однажды изрезала лицо, стало красиво.

- Я зову его Астро, - Хельга ожидает что Шмидт засмеётся, но он не смеётся. - Это имя ну. Смурфика. Глупый мультик, а имя хорошее. Он мечтал улететь на ракете. Астро как будто на ней прилетел, он не страшный. Красивый, - одной рукой Хельга продолжат гладить пса. То, чем он стал. Ей кажется, не без помощи герра Шмидта.

- Почему у него не было имени?

Отредактировано Jeanette Janssens (2022-06-14 01:29:06)